Яңалыклар Он мне написал сам, и написал на чистейшем татарском языке. Я автоматом, что-то ответил на русском, и хотел было уже уйти со страницы «В контакте» как увидел имя и фамилию — Святослав Янковский. На странице его стало понятно, что мой случайный собеседник — поляк. Заинтригованный, решил расспросить его поподробней, откуда он взялся поляк такой татароговорящий? Святослав согласился ответить на некоторые мои вопросы…
Алмаз Султанов: Начну, пожалуй, с такого вопроса: зачем татарский язык не татарину? Ведь уже ни для кого ни секрет, что на сегодняшний день даже среди татарской молодежи, как в республике Татарстан, так внутри диаспоры, проживающей вне пределов республики, зачастую ни то, что пишущих или читающих, знающих разговорный татарский, очень мало. А тут поляк. Какова мотивация того, что ты начал изучать татарский язык? Может у тебя есть татарские корни? Расскажи немного о себе... Святослав: На самом деле татарский язык был уже не первым тюркским языком, который я стал изучать. До этого я уже занимался азербайджанским.Мне нравится изучать языки, хотя мне до сих пор не удалось получить официального лингвистического образования. Я знаком с большинством славянских, с некоторыми романо-германскими и тюркскими языками, сейчас занимаюсь изучением баскского, арабского и некоторых других языков. Так сложились обстоятельства, что я наиболее тесно столкнулся в своей жизни именно с татарским . Летом 2010 года я познакомился с замечательной девушкой из Набережных Челнов, ученицей Лицея № 78 имени А. С. Пушкина, которая тоже была полькой: её прабабка жила под Краковом. Девушку звали Ташкой. Мне было 19, ей — 16. С отличием закончила девятый класс (в 2012 также с отличием закончит и 11 класс лицея). Мы общались исключительно на польском, Ташка прекрасно знала язык, но иногда использовали в разговоре татарские, русские, немецкие слова и фразы, просто так, для разнообразия. В июле 2011 года я впервые в жизни приехал в Татарстан и сразу влюбился в эту страну… К сожалению, наши отношения с Ташкой не сложились, но Татарский край остался в моём сердце навсегда.
Ещё до моей поездки в Татарстан я посетил книжный магазин в доме Асадуллаева в Москве, где хотел приобрести книги по тюркскому языкознанию. После продолжительной беседы с продавцом я оказался обладателем не только «Историко-типологической характеристики структуры тюркских языков» Баскакова и «Истории тюрко-татрского письма» Закиева, но и «Истории Казанского ханства» авторства Худякова. Книгу прочитал на одном дыхании. После прочтения мне ещё больше захотелось приехать в Татарстан.
Одноязычный мир угнетает меня своей однообразностью, поэтому я являюсь сторонником языкового многообразия. Мне скучно всё время жить на одном языке. Я с неодобрением отношусь к тем, кто не знает родного языка, а также и к тем, кто не знает других языков, кроме своего родного. Я родился и всю жизнь прожил в Москве, но при этом свободно говорю на польском, поскольку это язык моих предков — мои прадедушка (по отцу) и дедушка (по маме) были поляками, бабушка родилась на пограничной польско-российской Смоленской земле. Кроме того, своим родным языком считаю и украинский, поскольку некоторые мои родственники живут в Киеве. На счёт татарских корней я не могу ничего сказать, знаю только, что прадедушка моей мамы был из семьи болгарских священников. А население Болгарии издавна считается смешанным тюрко-славянским. Алмаз Султанов: Значит тема межнациональных отношений для тебя не чуждый предмет. Хотел тебе задать пару вопросов связи с этим. Как говориться может со стороны виднее. Наша газета создана татарскими активистами Башкортостана. В республике очень непростые национальные отношения, в частности вызванные неравноправным положением трех основных этносов: башкир, русских и татар. Если первые два народа имеют все условия для своего развития, то о татарах этого не скажешь. Повсеместно закрыты школы, на республиканском телевидении передачи на татарском языке всего 20 минут в неделю и существует негласный запрет даже на вывески на языке Тукая. А у нас проживает более 1 000 000 татар. Хотелось бы услышать твой комментарий, как уникального представителя татароязычного поляка, по поводу государственного статуса татарского языка в Башкортостане. Нужен такой статус для сохранения национальной идентичности татар или нет? Может башкироговорящий или русскоговорящий татарин это уже хорошо? Может ли обыкновенный ребенок обыкновенных родителей полноценно изучить язык вне школы? Святослав: Ну во-первых, на счёт уникальности я бы не согласился. Поляки проживают на всей территории бывшей Российской империи, как в местах бывших ссылок, так и в центральной части. Я не думаю, что они все не знают местного языка. Кроме того, среди поляков есть ряд известных учёных-тюркистов, таких так мой однофамилец Генрих Янковский, который занимается изучением крымскотатарского, караимского и других языков, исследователь алтайских языков Мариан Левицкий (1908–1955) и прочие. Нельзя не упомянуть и фигуру известного польского учёного и лингвиста Яна Нецислава Игнация Бодуэна де Куртенэ (1844–1929), создателя так называемой Казанской школы языкознания, родившегося в г. Радзымин и похороненного в Варшаве. «Точно так же, вследствие относительной легкости татарского языка в сравнении с языком русским, — писал Бодуэн де Куртенэ, — представляющим гораздо более трудностей, языком междуплеменного общения между крестьянами русского и татарского происхождения в пределах России является обыкновенно язык татарский» [Бодуэн де Куртенэ И. А. Избранные труды по общему языкознанию.- М.,1963.- Т.1.- M.,1963.: с. 367].
Сама ситуация татаро-башкирского противостояния представляется мне просто абсурдной. Учитывая известные мне из моих научных исследований факты (я сейчас работаю над магистерской диссертацией, посвящённой национальным движениям поляков и татар в Российской империи), до начала ХХ века татары, башкиры, а также другие волго-уральские мусульманские народы выступали единым фронтом против политики насильственной русификации и христианизации. В науке это явление отмечено таким термином, как формирование волжско-уральской«мусульманской нации» —т. е. по конфессиональному, а не этническому принципу. Кроме того, в литературе встречаются упоминания о том, что понятие «башкир» употреблялось для обозначения сословной, а не этнической принадлежности некоторой группы волжско-уральскихтюрко-татар. Об этом, в частности, пишет Дамир Исхаков.
Лежат ли причины татаро-башкирского противостояния в нациостроительных играх советского правительства, или связаны с ранее возникшими противоречиями, такими как, к примеру, конфликт Гаяза Исхакый и Заки Валиди, на сегодняшний день мне не известно. Данными о том, насколько различны генотипы татар и башкир, мы тоже пока не располагаем. Нельзя опираться в исследовании данного вопроса и на языковой фактор, поскольку современные татарский и башкирский литературные языки сформировались (кстати, процесс их формирования не продолжается и до сих пор) только в ХХ веке, после разделения территории штата Идель-Урал на Татарскую и Башкирскую республики. Примеры аутентичных крестьянских говоров XIX века (если таковые вообще кем-то были записаны) также не являются показателем. До начала эпохи массовой коммуникации и на территории Польши сельские жители говорили на множестве различных диалектов, о значительной части которых мы сегодня можем узнать только из сохранившихся описаний.
Язык, по мнению выдающегося немецкого лингвиста Вильгельма фон Гумбольдта, является неотъемлемой составляющей идентичности народа. Поэтому сохранение народа без языка не возможно. Алмаз Султанов: Святослав, а как дела обстоят у тебя на Родине? Мы знаем, что сегодня Польша является страной почти с однородным этническим составом. Численность национальных меньшинств составляет 3–4% общей численности населения, но это все равно не мало, примерно 1,5 миллиона человек. Как в Польше строится национальная политика? Есть ли национальные школы, поддерживается ли культура непольского населения? Святослав: Польша стала моноэтничной страной только после Второй мировой войны. Это было достигнуто путём массовых депортация населения. Хотя опять же, польская моноэтничность носит лишь декларативный характер, так как генетического анализа «поляков» никто не проводил. Существует мнение, что правительство Третьего Рейха отказало польским национальным активистам в создании Польской националистической партии из-за значительного преобладания еврейского элемента в культуре, и возможно, в генотипе польского населения в тот период.
Помимо поляков в Польше проживают украинцы, беларусы, чехи, словаки, литовцы, немцы, тюркские народы (караимы, татары и др.), всё ещё остаются и евреи. Кроме того, в Польше есть регионы, где проживают субэтнические меньшинства, такие как горцы (гурале), кашубы. Кашубский язык используется на ряду с польским в месте проживания кашубов (Гданьское поморье). Кашубский язык присутствет на двуязычных вывесках и указателях, а также в прессе. Существует даже литература на кашубском языке. Кашубский язык широко преподаётся и его можно сдавать в качестве выпускного экамена в школе. Я, однако, не был в том регионе и не занимался специально этой проблемой.
Существует в Польше и крымско-татарская диаспора, с представителем которой я имел возможность пообщаться в мае прошлого года, будучи во Вроцлаве. Алмаз Султанов: Святослав, как ты думаешь, что нужно сделать, что бы спасти татарский язык и другие языки нерусских народов? Стоит ли вообще пытаться это делать? Может, да ну, его к черту ,обрусеть и все! Что бы биологически существовать, родной язык не нужен Святослав: Нужно, чтобы носители языка осознали его ценность и стремились передать его будущим поколениям. Чтобы язык не исчез, чтобы не превратился в мёртвый язык, он должен быть языком живого общения. Мы не должны язык учить. Учить можно молитву, стихотворение, песню на языке, но не язык. Язык также невозможно выучить. Даже носителям языка часто бывают неведомы все нюансы родного языка. Когда мы говорим о знании языка, мы должны отказаться от оценочных стереотипов. Можно выучить все грамматические правила, можно выучить 3000, можно 50 000 слов. Но если мы не будем на языке жить, язык будет оставаться для нас мёртвым. Если же будем говорить, будет жить и язык.
Существующая в лингвистической науке гипотеза лингвистической относительности Сепира-Уорфра говорит, что язык определяет наше видение мира. Например, грамматика татарского языка имеет значительные отличия от грамматики индоевропейских языков. Когда я хочу выразить какую-то сложную мысль по-татарски, я должен мыслить совершенно иными категориями, нежели тогда, когда говорю по-польски или по-французски. Например, в татарском языке часто используются деепричастия, а в беларуском и украинском авторы современных грамматик напротив рекомендуют использовать причастия и деепричастия как можно реже.
Для меня как для лингвиста любой язык представляет собой большую ценность, поскольку восстановить утраченные языки практически невозможно. Со смертью языка мы навсегда лишаемся возможности взглянуть на мир немножечко под другим углом, особенным именно для этого языка.
Ещё раз хочу подчеркнуть, что Гумбольдт говорил о языке как о проявлении духа (Geist) народа. Поэтому язык всегда должен оставаться одной из основных характеризующих черт любого народа. Законы биологического существование определяются не лингвистикой и не философией языка, а генетикой. Развитие данной области знаний, как я надеюсь, сможет в ближайшем будущем прояснить нам загадку происхождения народов и родственных связей между ними. Но начинать поиски родственного в генетическом отношении всегда следует с поисков родственного в языковом отношении, что, собственно, уже и было сделано в исследовании родства прототюрков с индейцами Американского континента. Но это уже совсем другая история. Алмаз Султанов: Святослав,огромное спасибо за интервью. Что бы ты хотел сказать нашим читателям напоследок? Святослав: Отвечу на словами нашего великого украинского поэта Тараса Шевченко: «Учітесь, читайте, і чужому научайтесь, й свого не цурайтесь." [Учитесь, читайте, и чужому обучайтесь, и своего не чуждайтесь (укр.)]. Беседу вел Алмаз Султанов |